Мир человека в слове Древней Руси - Страница 50

В течение веков сохраняется внутренний смысл последних трех слов приведенного ряда: ими названо, в сущности, нечто высказанное и потому получившее ранг договора. Корни -вѣт-, -повѣд- и -рек- обозначают изрекаемое, но первые два одновременно содержат в себе и значение "знать" (то, что высказано и что не переходит за пределы знания о нем), а зарокъ — изрекаемое и повеленное, то, что следует исполнить в «у-роч-ный» час.

Самая удивительная особенность первых четырех слов исходного списка заключается в том, что все они начинаются с приставки за-. Приставка — принадлежность глагольной основы; возможно, что наши имена образовались от глаголов, хотя и не обязательно; но одна особенность их объединяет; все эти слова — книжные. У восточных славян они появляются впервые в переводах с греческого языка и в точности соответствуют многим греческим словам, приставки которых восходят к предлогам. Скажем, слову завѣтъ соответствует dia-thḗkē "до-говор, за-вет", или syn-thḗkē "у-словие, до-говор", или en-tolḗ "у-каз-ание, на-став-ление, за-по-ведь"; точно так же и слову заповѣдь в переводах соответствует чуть ли не десяток греческих слов с приставками такого же рода. Да, верно, все это «снимки» с известных греческих слов. Нужно лишь уточнить, чем именно отличались значения этих слов уже в славянском языке.

Завѣтъ обозначает обещание и уговор, которые заключают на долгие времена (тот самый общественный договор, который философы XVIII в. искали у патриархов и т. п.). Заповѣдь — постановление и приказ, которые не подлежат обсуждению, а зарокъ — постановление и обещание (в том числе и обещание самому себе). Общее значение "уговор" от слова к слову ослабляет оттенок от всеобщей обязательности до пределов личного, индивидуального понуждения к действию.

В греческом приставки могли быть самыми разными, однако в переводах во всех случаях им соответствует одна приставка за-. Это, с одной стороны, соединило разные слова в общую систему обозначений, сделав их словами общего смысла. С другой стороны, переводчики иначе и не могли поступить, потому что за- означает "за", "позади", так что и за-вьтъ, и за-повѣдь, и за-конъ, и за-рокъ — все указывают на то, что находится за пределами настоящего; повторение пройденного (-повьд-), следование предкам — и что ограничивает пределы будущего (-кон-), не прерывающее связи времен и поколений (-рок-). Греческая традиция обозначений не просто заимствована, она переработана в соответствии с национальным духом славян. Идея воспринята в народной форме, таким образом закреплена в языке и, следовательно, сама по себе стала уже славянской. Чужое перешло в свое посредством включения в привычную языковую форму. Это была идея о том, что именно там, в прошлом, и было все лучшее, там золотое царство мечты, в котором рождались и новые заветы, и священные заповеди предков. Но одновременно языческое представление о следовании времен еще оставалось цикличным, повторяющимся вместе с повторением событий; круг символизировал эту последовательность, так что за- древних оборачивалось в перед- для будущих племен и родов; и, наоборот, то, что было бы будущим для них, неизъяснимым образом становилось прошлым для нас.

Но, кроме того, за и въз в глубокой древности — знаки общего значения, потому что любая пространственная перспектива была когда-то однозначной: то, что за нами, может быть в то же время и возвышено над нами (Копечны, I, с. 294). Сложность понятий, скрытых за, казалось бы, однообразными предлогами-приставками, определяется общей нерасчлененностью мира в представлениях древних людей. То, что для нас только «за», для них одновременно и «над» и «перед» — все трехмерное пространство охватывается и описывается универсальной приставкой за-. Постепенная утрата того или иного значения предлога-приставки определялась уже историей славянских культур, общей дифференциацией пространства и направления. Это надлежит помнить, говоря о предлогах-приставках — древних, использованных в старинных текстах, и современных, которые употребляются и теперь.

Для наших целей важно определить пределы взаимозамены всех указанных слов по текстам; не было ли общего в их значениях и не определялся ли их предпочтительный выбор каким-либо особым интересом переписчиков или справщиков?

Слово завѣтъ из древнего славянского перевода в русском переводе заменяется словом уставъ (Евсеев, 1905, с. 96), но нередко древнерусские книжники, переписывая с оригиналов X в., воспроизводили и такую замену старого слова завѣтъ, которую предлагали болгарские редакторы оригиналов: за-логъ, зарокъ, законъ (Ягич, 1884, с. 51), иногда еще и съвѣтъ. Любопытно постоянное отталкивание от высокого слова завѣтъ, стремление приспособить бытовые свои слова для выражения понятий, связанных с законодательством, в том числе и с церковным. Даже приставку за- заменяют другой — приставкой у-, которая также имеет значение предела, границы, за которые не дозволено переходить; вместе с тем слово уставъ развивает и значение установления, закона, по-видимому, под влиянием книжных слов, которые соответствуют в переводах славянскому уставъ и более раннему завѣтъ. Интересно также постоянное кружение мысли вокруг корня -вѣт- (съвѣтъ), сосредоточение внимания на том, что надлежит по уговору (у-лож-ение, за-логъ). Ход новой мысли всегда ограничен хорошо известными корнями слов, и это известное неизбежно ограничивает возможности развития мысли. Движение мысли вперед затрудняется постоянной соотнесенностью с внешне сходными старыми представлениями, и выход возможен только один; сами слова постепенно утрачивают ясность внутренней формы, получают другое, новое значение, которое определяется в новых условиях уже не родовой их связью по общности происхождения, а системным отношением друг с другом по новой функции. Так постепенно организуется ряд, в котором кроме слов с корнем -вѣт- появляются слова с другими корнями (законъ, зарокъ, залогъ и др.), а это отчасти подтачивает прежнюю цельность словесного образа «речи, говорения» — изрекания истин, на которых строится закон. Важнее теперь оказывается то, что он установлен, есть и является общим для всех; то, что он высказан (устно), уже не столь важно. В новых обозначениях обращается внимание на следующий по важности признак — на определение границ дозволенного, края, рубежа, конца.